— Пойдем, Алдерик. Надеюсь, ястребы тебя не утомят.

Тот ответил что-то подобающее, вежливо поклонился лорду Микелу и леди Люсьеле, и они втроем ушли с террасы.

Последние несколько дней Пречиоза уже жила на жердях, где сбилась компания прирученных ястребов. В сарае, двигаясь бесшумно и осторожно, с охотничьей рукавицей на руке, Ромили приблизилась и взяла птицу, а затем вернулась к молодым людям.

— Вот она, Пречиоза, — не скрывая гордости, представила Ромили свою любимицу. — Не хочешь подержать ее, пока я схожу за приманкой? Ей пора привыкать к чужим рукам и голосу.

Как только она шагнула к брату, тот невольно отшатнулся, и Ромили, почувствовав его страх, сразу принялась успокаивать встрепенувшуюся было Пречиозу. Начала поглаживать ее перышком… Потом тихо сказала:

— Никогда не делай резких движений в присутствии ястреба — тебе бы следовало знать это! Ты можешь напугать его, а кто-то решит, что ты сам испугался.

— Прямо… Испугался! — ответил Дарен. — Просто я не привык находиться рядом с такой огромной и страшной птицей. — Он поджал губы.

— Пречиоза страшная? Да что ты! Она очень добрая и покладистая, — удивилась Ромили, потом обратилась к Керу: — Ну-ка принеси приманку. — Когда он доставил ее, Ромили осмотрела и понюхала мясо. — Это ты даешь ястребам? Ты что, считаешь их пожирателями падали? Даже собаки не станут есть подобную тухлятину. Я же приказала, чтобы Пречиозе давали только свежее мясо — и пусть это будут мыши, если на кухне нет ничего лучшего. Но чтобы кормить птицу подобной гадостью!..

— Госпожа, сам Девин отложил эти куски!

Ромили уже совсем было собралась задать ему взбучку, но в этот момент Пречиоза насторожилась, завозилась у нее на руке. Девушка глубоко вздохнула и, взяв себя в руки, спокойно сказала:

— Я поговорю с Девином. Напомню, что такой падалью нельзя кормить ястребов. А теперь ступай и принеси мне свежатины. Если нет голубя, то возьми собаку и налови мышей или крыс. И побыстрее!..

Как только Кер убежал, Дарен заметил:

— Я смотрю, тренировка ястребов выработала у тебя командирский тон. Да и собой ты научилась владеть — это очень полезное качество!

— Я бы хотела, чтобы отец услышал твои слова, — сказала Ромили, продолжая тем временем гладить перышком ястребицу. — Птицы похожи на детей, они чутко воспринимают внутреннее состояние каждого, кто находится поблизости. Это факт. Помнишь, когда Раэль был совсем маленьким, Люсьеле пришлось прогнать его кормилицу — уже не помню, как ее звали, то ли Марья, то ли Мойра, что-то в этом духе. Одним словом, у нее утонул старший мальчик, и всякий раз, когда она видела Раэля, сразу принималась плакать, а у младенца начинались колики… Вот тогда Гвенис и пришла к нам.

— Дело не только в этом, — заметил Алдерик, когда все они вышли на вымощенный камнем двор. — Суть в ларане. Как я слышал, впервые он ярко проявился у Деллереев и Макаранов… Ощущения слияния сознаний ястреба, лошади или караульных птиц… Это и помогло им обучать животных… Еще во время войны, которая велась в царствование короля Феликса. В роду Деллереев это было связано с какой-то ненормальностью, какой-то несущий смерть ген орудовал в их наследственном аппарате, поэтому их род вымер, а у Макаранов этот дар до сих пор передается по наследству.

Дарен криво усмехнулся:

— Я уже просил тебя, дружище, не упоминать о ларане, если тебя может услышать мой отец.

— Ну, он не похож на человека, с которым можно разговаривать только о цветах, сожалея о том, что выпавший снег способен погубить их, — усмехнулся Алдерик. — С детских лет я слышал рассказы о лошадях, объезженных Макаранами. Это были самые лучшие скакуны в мире, и дом Микел один из самых знаменитых лордов рода Макаранов. Я уверен, он обо всем прекрасно осведомлен.

— Возможно, но он ни разу не обмолвился об этом, — ответил Дарен. — Особенно с тех пор, как Руйвен ударился в бега, он вообще и слышать не желает о ларане. Я не порицаю брата — нет… хотя кое-кто утверждает, что я от этого только выиграл. Что хорошего в раздорах? Когда-нибудь мы поплатимся за это… За то, что не сумели сохранить мир в семье. Ромили… пока отца нет поблизости, я скажу тебе, а ты тайком передашь Мэйлине… Думаю, Раэлю говорить не стоит, он слишком мал, брякнет еще что-нибудь невпопад. Я получил письмо от Руйвена — у него все в порядке; работа, которой он занимается, ему нравится. Он даже счастлив!.. Брат посылает нам всем привет и пишет, что всех любит, целует вас… издалека, так сказать. Он просит меня еще раз поговорить с отцом, когда выпадет удобный момент.

— Скорее яблоки созреют на ледяных утесах Неварсина, — покачала головой Ромили. — Ты же знаешь его…

— Сестра, — сказал Дарен, — пусть я не так силен в телепатии, как ты, чтобы разобрать его мысли, однако разгневался он крепко.

Ромили недоверчиво взглянула на брата.

— Неужели ты не слышишь того, что возникает в чужой голове? Ну, невысказанное слово, чувства… Ты что, не способен на это?

Юноша медленно покраснел, опустил глаза.

— Именно так, сестричка, — ответил он, и Ромили отвела взгляд. Она даже предположить не могла; она была уверена, что все ее родственники наделены этим даром. Она глянула на Девина, который пересекал двор.

— Как же ты, верный друг, распорядился кормить ястребов отбросами с кухни? — Девушка указала на чан, который принес Кер.

Девин приблизился, поднял кусок мяса, понюхал. Его лицо вытянулось.

— Этот негодяй принес это? Он никогда не станет хорошим сокольничим. В общем-то я послал его на кухню, поскольку леди Люсьела сказала, что слишком много голубей идет на приманку. Не думал, что этот лентяй не наловит мышей. Ну совсем обнаглел, лодырь!..

В разговор вступил Алдерик:

— Можно, я поглажу ее? — Ромили передала ему перышко. Молодой человек принялся осторожно водить им по роскошному оперению огромной самки. — Да, очень красиво! Настоящий верин!.. Их не так-то просто держать при усадьбе, хотя я и не пытался… Это совсем не то, что выведенные в соколятне, совсем другой толк… Он был дикий? Кто же его приручил?

Ромили потупилась, щеки ее покраснели от удовольствия, и она ответила тихо, едва слышно:

— Я. Мы и теперь трудимся вместе. Птица еще ни разу не была выпущена в свободный полет.

— Ты?! Девушка? Но почему? Разве сам Макаран не смог бы? Хотя, конечно, ты же из его рода. Какое-то время я жил в Башне, там мне тоже встречались женщины, сумевшие приручить веринов. Одной, самой искусной в обращении с птицами, так и говорили: «Ну, ты настоящая Макаран!»

— Разве в Башне жил кто-нибудь из нашего рода? — спросила Ромили. — Вроде бы все родичи мне известны, и там не могло быть наших родственников. Правда, пока мой брат не сбежал туда…

— Нет, это просто пословица такая. Я слышал ее от отца, а тот от своего отца. Чуть что, они приговаривали: настоящий Макаран!.. Или: ну, у этого парня донас [14] Макаранов.

Ромили обратила внимание, что гость употребил древнее, отличавшее особую касту слово «донас», а не принятое на Киллгардских холмах «ларан».

В этот момент Алдерик поинтересовался:

— Как я заметил, ваш отец не очень-то рад, что его сын оказался в Башне. Очень многие знатные господа почли бы за честь…

Дарен горько улыбнулся:

— Я не способен работать с животными — нет у меня этих способностей, а те слабенькие, что перешли по наследству, сохранились только благодаря обучению. А то бы они тоже угасли. Пока Руйвен был наследником, это не имело значения; в этом случае меня определили бы в монастырь, я был счастлив, если бы меня посвятили в Братство. Теперь все перевернулось — ныне отец и слышать не хочет о Неварсине, где якобы его сына сбили с толку.

— У тебя же есть третий брат! — пожал плечами Алдерик. — Тот мальчик, который бросился тебя встречать. Недестро. Он что, слабоумный? Почему бы отцу не позволить тебе уйти в монастырь Святого Валентина в Снегах или в более отдаленный — Святого Рафаэля, а ему передать по наследству титул и поместье? Раэль, кажется, так ты называл его… Взгляни хотя бы на госпожу Ромили. Разве она не могла бы стать здесь хозяйкой?.. — Он учтиво поклонился девушке, улыбнулся, и та вспыхнула.